Какие у любви глаза?
Словами выразить нельзя.
То словно ночь, то яркий свет,
Души читаешь в них ответ.
Мечты в них, сладостные грезы,
Текут из них от счастья слезы.
Как жаль, в закрытые глаза
С любовью заглянуть нельзя.
Какие губы у любви?
Об этом знаем я и ты.
Они как мед, весенний дар,
С них собираем мы нектар.
Они податливы, упруги,
Твои, такие только, губы.
С них, в жаркий зной, можно напиться,
В мороз- от них воспламениться.
А от прикосновенья рук
Приходит невесомость вдруг.
Кружится в вихре голова,
Вокруг в тумане вся земля.
Не нужно слов и так понятно,
Как сладостны твои объятья.
Все в этом мире быстротечно,
Любовь лишь только бесконечна.
Начало есть в ней, нет конца,
Любовь от нашего Отца.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Стихотв.замечательное, поставила 5.
Но требуется маленькая доработка:
можнО напиться,
В мороз- от них воспламениться.
Ударение должно падать на второй слог в выбранном ваме ритме.
Удачи.
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
